1 млн рублей за обеспечительные меры // Экономическая коллегия ВС взыскала максимальную компенсацию

В мае 2015 года было опубликовано определение экономической коллегии Верховного суда (ВС) о взыскании компенсации за применение обеспечительных мер (дело № А53-1835/2015). Коллегия полностью удовлетворила требования банка «Зенит» и обязала ОАО «РОСИФ» выплатить максимально возможную по Арбитражному процессуальному кодексу (АПК) компенсацию — 1 млн руб. Судьи исходили из того, что взыскание компенсации является случаем ответственности за правомерные действия. Заявитель не должен Доказывать размер убытка. А суд должен проверить, насколько заявленная сумма разумна.

В прошлую пятницу было опубликовано определение экономической коллегии Верховного суда (ВС) о взыскании компенсации за применение обеспечительных мер (дело № А53-1835/2015). Коллегия полностью удовлетворила требования банка «Зенит» и обязала ОАО «РОСИФ» выплатить максимально возможную по Арбитражному процессуальному кодексу (АПК) компенсацию — 1 млн руб. Судьи исходили из того, что взыскание компенсации является случаем ответственности за правомерные действия. Заявитель не должен Доказывать размер убытка. А суд должен проверить, насколько заявленная сумма разумна.

«Зенит» требовал выплатить компенсацию за то, что «РОСИФ» фактически блокировало продажу заложенной недвижимости. Недвижимость принадлежала «дочке» «РОСИФ», которое оспаривало залог как сделку, совершенную без одобрения. Дело компания проиграла, но обеспечительные меры по нему, принятые по заявлению «РОСИФ», действовали девять месяцев. Суды отказались взыскивать компенсацию за обеспечительные меры, предусмотренную ст. 98 АПК. Они посчитали действия «РОСИФ» правомерной реализацией его процессуальных прав и упрекнули банк в том, что он не доказал свои убытки (см. об этом деле здесь).

ВС решение судов отменил и сам взыскал компенсацию в максимально возможном по закону размере — 1 млн руб., как того и просил банк. В прошлую пятницу стали известны мотивы решения ВС. Они могут способствовать тому, что арбитражные суды станут чаще взыскивать компенсацию и тем самым заставят сомневаться тех, кто любит заявлять необоснованные требования с целью применить обеспечительные меры.

Во-первых, ВС решил, что компенсация по ст. 98 АПК — это разновидность ответственности за правомерные действия (п. 3 ст. 1064 Гражданского кодекса). Это означает, что тот, против кого были применены обеспечительные меры, не должен доказывать ни противоправность действий оппонента, применившего обеспечительные меры, ни его вину, ни какую-то особую недобросовестность, как требовали этого суды нижестоящих инстанций в споре между банком «Зенит» и «РОСИФ».

Следовательно, истец любой, добившийся обеспечительных мер проигравший дело и, фактически может автоматически быть присужден к выплате в пользу ответчика минимальной компенсации в 10 тыс. руб. Суды определяют размер компенсации по своему усмотрению, но АПК не предусматривает возможности взыскать ее ниже низшего предела. Получается своеобразный штраф за применение обеспечительных мер по слабо обоснованным требованиям.

Во-вторых, довольно интересен метод, с помощью которого ВС проверил обоснованность заявленного максимального размера компенсации. Дело в том, что после снятия ареста продать заложенное имущество не удалось. Из-за того, что торги были признаны несостоявшимися, банк оставил это имущество за собой, оценив его примерно в 182 млн руб. Впоследствии он его продал. Основываясь на этом, «РОСИФ» заявляло, что банк не понес никаких убытков. Торги провести он не смог бы. И, в конце концов, деньги от продажи имущества все же получил.

Судьи ВС обратили внимание, что, если бы не было обеспечительных мер, банк мог бы все это сделать на девять месяцев раньше. Для начала он стал бы собственником раньше. Далее, очевидно, раньше и смог бы продать имущество уже как собственник. Получается, банк на девять месяцев позже получил 182 млн руб. Компенсация в 1 млн руб. за девять месяцев задержки составляет 0,55% от этой суммы, или 0,73% годовых. ВС называет такую компенсацию «разумной и справедливой», не уточняя, впрочем, почему это так.

Здесь возможны два объяснения. С одной стороны, ВС мог исходить из того, что если бы банк получил эти деньги сразу, то он не должен был бы занимать эту же сумму у третьих лиц (например, у ЦБ по учетной ставке, которая выше, чем 0,73% годовых). Это логика возмещения реального ущерба. С другой стороны, ВС мог иметь в виду, что если бы банк получил эти деньги сразу, то он мог бы разместить их, выдав в виде кредита под рыночный процент (который явно выше даже учетной ставки ЦБ). Это логика возмещения упущенной выгоды. Как бы то ни было, вряд ли компенсация может быть признана неразумной, если при пересчете в проценты она окажется ниже минимально возможного размера потерь — учетной ставки ЦБ.

Так как это был банк, то другие варианты подсчета потерь от того, что он не получил недвижимость, едва ли возможны. Если бы речь шла о другом лице, то можно было бы еще сравнивать компенсацию с возможным размером доходов от сдачи недвижимости в аренду.

В любом случае ВС показал пример того, как можно оценивать разумность компенсации, и подчеркнул, что ее заявитель не должен доказывать. Оценить ее — задача суда.