|
КАССАЦИОННАЯ ПРАКТИКА
1. Супруги вправе по своему усмотрению изменить режим общей совместной собственности имущества, нажитого в браке (или его части), как на основании брачного договора, так и на основании любого иного соглашения (договора), не противоречащего нормам действующего законодательства. При разрешении споров о разделе такого имущества суду надлежит учитывать условия брачного договора в целом.
К. обратился с иском к Г. о разделе общего имущества (земельного участка и жилого дома), признании за ним права собственности на 1/2 долю указанного имущества, ссылаясь на то, что оно приобретено в период брака сторон, и в силу закона подлежит разделу между ними в равных долях.
Г. иск не признала, ссылаясь на наличие брачного договора, которым определен раздельный режим имущества супругов.
Решением Раменского городского суда от 28 апреля 2015 г. в удовлетворении иска отказано.
Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 18 ноября 2015 г. решение суда отменено, по делу постановлено новое решение об удовлетворении иска.
Президиум указал на существенные нарушения норм материального права, допущенные судом апелляционной инстанции.
Судом установлено, что стороны состояли в браке с 1996 г., который расторгнут решением мирового судьи 13 декабря 2012 г.
В период брака на имя Г. на основании договора купли-продажи от 03 ноября 2000 г. был приобретен спорный земельный участок, на котором построен жилой дом, принятый в эксплуатацию в 2006 г. в и зарегистрированный ЕГРП на имя Г. 11 января 2007 г.
15 октября 2009 г. между К. и Г. был заключен нотариально удостоверенный брачный договор, которым установлен режим раздельной собственности супругов на приобретенное в период брака имущество.
Отказывая К. в иске, суд первой инстанции исходил из того, что, заключив брачный договор, супруги изменили установленный законом режим общей собственности супругов и определили режим раздельной собственности на все приобретенное в браке имущество. Спорные участок и дом по условиям брачного договора отошли к ответчику, что исключает возможность раздела названного имущества в судебном порядке.
Отменяя решение суда первой инстанции, и принимая по делу новое решение об удовлетворении иска, судебная коллегия пришла к выводу, что в брачном договоре стороны установили режим раздельной собственности на имущество, которое будет приобретено в будущем (т.е. после заключения в 2009 г. брачного договора). Поскольку спорное имущество приобретено в 2000 г., на него распространяется режим совместной собственности супругов, в связи с чем оно подлежит разделу в равных долях.
Данный вывод судебной коллегии основан на неверном толковании норм материального права, не соответствует фактическим обстоятельствам дела и имеющимся в деле доказательствам.
В соответствии с абз. 2 п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 05 ноября 1998 г. № 15 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака», если брачным договором изменен установленный законом режим совместной собственности, то суду при разрешении спора о разделе имущества супругов необходимо руководствоваться условиями такого договора.
С учетом положений п. 1 ст. 7 и п. 1 ст. 33 Семейного кодекса РФ, супруги вправе по своему усмотрению изменить режим общей совместной собственности имущества, нажитого в браке (или его части), как на основании брачного договора, так и на основании любого иного соглашения (договора), не противоречащего нормам действующего законодательства.
В ч силу. 1 ст. 41 СК РФ брачный договор может быть заключен как до государственной регистрации заключения брака, так и в любое время в период брака. Брачный договор, заключенный до государственной регистрации заключения брака, вступает в силу со дня государственной регистрации заключения брака.
П. 1 ст. 42 СК РФ предусмотрено, что брачным договором супруги вправе изменить установленный законом режим совместной собственности (ст. 34 данного Кодекса), установить режим совместной, долевой или раздельной собственности на все имущество супругов, на его отдельные виды или на имущество каждого из супругов.
Брачный договор может быть заключен как в отношении имеющегося, так и в отношении будущего имущества супругов.
Супруги вправе определить в брачном договоре свои права и обязанности по взаимному содержанию, способы участия в доходах друг друга, порядок несения каждым из них семейных расходов; определить имущество, которое будет передано каждому из супругов в случае расторжения брака, а также включить в брачный договор любые иные положения, касающиеся имущественных отношений супругов.
Из положений приведенных выше правовых норм следует, что брачный договор, заключенный в период брака, вступает в силу после его нотариального удостоверения, с момента которого у супругов возникают предусмотренные этим договором права и обязанности.
Следовательно, брачный договор является основанием для возникновения, изменения и прекращения прав и обязанностей супругов в отношении их совместной собственности.
При этом законодателем предоставлена возможность супругам изменить брачным договором законный режим имущества на договорный, установив режим раздельной собственности в отношении имущества, зарегистрированного на одного из супругов, приобретенного как до заключения брачного договора, так и после.
При вынесении апелляционного определения судебная коллегия руководствовалась п. 8 брачного договора, в соответствии с которым приобретаемое супругами имущество, подлежащее государственной регистрации, а также имущественные права супругов, будут являться собственностью того из супругов, на чье имя зарегистрировано это имущество, и при расторжении брака остается за собственником.
Однако из буквального толкования положений названного пункта брачного договора не следует, что режим раздельной собственности установлен только в отношении имущества, которое будет приобретено супругами после заключения брачного договора, а в отношении имущества, приобретенного в браке до заключения брачного договора, сохраняется законный режим совместной собственности.
При этом в нарушение ст. 431 ГК РФ судебная коллегия не сопоставила положения п. 8 с прочими условиями брачного договора, в частности, с содержанием п. 3, которым установлено, что имущество, нажитое в совместном браке, будет находиться в режиме раздельной собственности супругов. В случае расторжения брака на все нажитое во время брака имущество сохраняется правовой режим раздельной собственности.
Между тем, исходя из смысла заключенного между супругами брачного договора, направленного на изменение установленного законом режима общей собственности супругов, а также из внутреннего логического содержания договора в целом и буквального толкования его условий, содержащихся в пунктах 3 и 8 в их совокупности, следует, что все имущество, нажитое в совместном браке, в случае его расторжения будет являться собственностью того из супругов, на чье имя зарегистрировано это имущество.
Нарушение судебной коллегии требований ст. 431 ГК РФ при толковании и сопоставлении условий брачного договора привело к нарушению прав и законных интересов ответчика, так как спорное недвижимое имущество зарегистрировано в ЕГРП на имя Г. и в соответствии с условиями брачного договора является ее личной собственностью, следовательно, разделу между супругами не подлежит.
При таких обстоятельствах выводы судебной коллегии нельзя признать правильными. Оснований полагать, что брачным договором нарушены права и законные интересы истца не имеется, учитывая, что режим раздельной собственности на все нажитое в период брака имущество стороны определили по взаимному согласию.
Из материалов дела следует, что в 2014 г. К. обращался в Кунцевский районный суд г. Москвы с иском к Г. о признании брачного договора недействительным, однако впоследствии отказался от иска.
Таким образом, К. по своему усмотрению распорядился принадлежащими ему правами, вытекающими из семейных отношений, отказавшись от защиты права на оспаривание условий брачного договора, которым определен режим раздельной собственности супругов.
Допущенные судом апелляционной инстанции существенные нарушения норм материального права явились основанием для отмены апелляционного определения и направления дела на новое апелляционное рассмотрение.
Постановление президиума № 312 от 06 июля 2016 г.
2. Закон связывает момент возникновения у наследника права собственности на наследственное имущество с моментом открытия наследства в случае, если наследство было принято в порядке и способами, установленными законом.
Е. В обратился с иском к., Г., Е., С-вым и А-ным об установлении факта принятия наследства, признании недействительными свидетельства о праве на наследство по закону, дарения договора квартиры, свидетельства о государственной регистрации права, купли-продажи и договоров дарения земельного участка, прекращении права собственности, признании права собственности в порядке наследования, признании недостойным наследником, обязании не чинить препятствий в пользовании квартирой.
Иск Мотивировал тем, что 01 февраля 2002 г. умерла его мать Е.К.С., которой на момент смерти принадлежала квартира и земельный участок. Он фактически принял наследство, поскольку с 1998 г. постоянно проживает в указанной квартире без регистрации, своевременно оплачивает коммунальные платежи. Г Его сестра. незаконно оформила наследственное имущество на себя, скрыв от нотариуса наличие других наследников первой очереди и подарила квартиру своей дочери В., а земельный участок продала А., который подарил 1/2 долю участка А-ну.
В. и Г. иск не признали, заявили о пропуске срока исковой давности.
Решением Волоколамского городского суда от 04 сентября 2015 г. в удовлетворении иска отказано.
Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 23 ноября 2015 г. решение суда оставлено без изменения.
Президиум указал на существенные нарушения норм материального права, допущенные судами.
Отказывая в иске, суд исходил из того, что установление факта принятия истцом наследства, открывшегося после смерти матери, не влечет для истца юридически значимых последствий ввиду того, что с 2004 г. спорная квартира принадлежала Г. При этом истцом пропущен трехгодичный срок исковой давности для оспаривания свидетельства о праве на наследство, а оспаривание последующих сделок производно от данного требования.
Суд апелляционной инстанции согласился с такими выводами суда.
Между тем, судами не принято во внимание, что в соответствии с разъяснениями, изложенными в п. 34 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 мая 2012 г. В N 9 "О судебной практике по делам о наследовании", наследник, принявший наследство, независимо от времени и способа его принятия считается собственником наследственного имущества, носителем имущественных прав и обязанностей со дня открытия наследства вне зависимости от факта государственной регистрации прав на наследственное имущество и ее момента.
Таким образом, закон связывает момент возникновения у наследника права собственности на наследственное имущество с моментом открытия наследства в случае, если наследство было принято в порядке и способами, установленными законом.
Согласно ст. 1153 ГК РФ, а также разъяснений, изложенных в п. 36 названного Постановления Пленума Верховного Суда РФ, под совершением наследником действий, свидетельствующих о фактическом принятии наследства, следует понимать совершение предусмотренных п. 2 ст. 1153 ГК РФ действий, а также иных действий по управлению, распоряжению и пользованию наследственным имуществом, поддержанию его в надлежащем состоянии, в которых проявляется отношение наследника к наследству как к собственному имуществу. В качестве таких действий, в частности, может выступать вселение наследника в принадлежавшее наследодателю жилое помещение или проживание в нем на день открытия наследства (в том числе без регистрации наследника по месту жительства или по месту пребывания).
Судом установлено, что истец на момент смерти его матери проживал без регистрации в принадлежащей ей квартире, нес расходы по ее содержанию, что не оспаривалось ответчиками.
30 ноября 2006 г. определением Волоколамского городского суда было утверждено мировое соглашение по делу по иску Г. к Е. о нечинении препятствий в пользовании квартирой, согласно которому Е. передает Г. ключ от квартиры и предоставляет ей право пользования квартирой, что подтверждает доводы истца о проживании в наследственной квартире.
С учетом положений п. 4 ст. 1152 ГК РФ, поскольку Е. принял наследство, спорное имущество принадлежит ему с момента открытия наследства, а именно с 01 февраля 2002 г. При таких обстоятельствах вывод суда об отсутствии оснований для установления факта принятия Е. наследства после смерти его матери путем фактического вступления в права наследования спорным имуществом не основан на законе.
Получение же истцом свидетельства о праве на наследство являлось его правом, а не обязанностью (п. 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 мая 2012 г. В N 9 "О судебной практике по делам о наследовании").
Заявляя требование о признании права собственности на принадлежащую ему в силу закона долю в спорной квартире, истец фактически настаивает на устранении нарушения своего права, не связанного с лишением владения, путем оспаривания выданного Г. свидетельства о праве на наследство, В договора дарения квартиры. ее права собственности на квартиру и.
Неправильным является и вывод суда о пропуске Е. срока исковой давности. Требования Е. заявлены В после обращения. весной 2015 г. в суд с иском о выселении Е. из спорной квартиры, когда Е. узнал о нарушении его прав и законных интересов на наследственное имущество. С иском в суд Е. обратился 22 апреля 2015 г. Материалы дела не содержат данных о том, что полученные Г. свидетельства о праве на наследство нарушали права истца на владение и пользование унаследованной им долей имущества.
Допущенные судом апелляционной инстанции существенные нарушения норм материального права явились основанием для отмены апелляционного определения и направления дела на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.
Постановление президиума № 315 от 06 июля 2016 г.
3. Обязанность продавца по уведомлению других участников долевой собственности о продаже своей доли следует считать выполненной с момента доставки адресатам соответствующего сообщения. При этом риск неполучения поступившей корреспонденции несет адресат.
Д.О.И. обратилась с иском к Д.И.В. М и. о переводе прав и обязанностей покупателя по заключенному между ответчиками 25 ноября 2014 г. договору о продаже земельного участка и 4/9 долей в праве собственности на жилой дом, совладельцем которого является истец, и внесении соответствующих изменений в ЕГРП. Д.О.И. ссылалась на то, что о продаже имущества она не была уведомлена, и о совершенной между ответчиками сделке ей стало известно в мае 2015 г.
Ответчики Д.И.В. М и. иск не признали, просили применить последствия пропуска истцом срока на обращение в суд с данным иском.
Решением Наро-Фоминского городского суда от 24 сентября 2015 г. в удовлетворении иска отказано.
Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 14 декабря 2015 г. решение суда первой инстанции отменено, по делу постановлено новое решение об удовлетворении иска.
Президиум указал на допущенные судом апелляционной инстанции нарушения норм материального права.
Судом установлено, что 25 ноября 2014 г. по договору купли-продажи Д.И.В. принадлежащие ей 4/9 доли в праве на дом и часть земельного участка при нем продала М. за 1 600000 руб. Указанное имущество передано М. по акту приема-передачи и осуществлена государственная регистрация права собственности М. в органах Росреестра.
Перед заключением сделки: 10 февраля 2014 г. нотариусом г. Апрелевки Наро-Фоминского района во исполнение ст. 250 ГК РФ в адрес Д.О.И., как участника общей долевой собственности, направлялось письменное извещение от Д.И.В. о предстоящей продаже указанного недвижимого имущества постороннему лицу за 1 500000 руб. с предложением о реализации преимущественного права покупки.
Однако письмо возвращено нотариусу Почтой России 31 марта 2014 г. по истечении срока хранения, о чем 10 июля 2014 г. Д нотариус известил.И.В., после чего сделка была заключена оспариваемая.
Отказывая в иске, суд первой инстанции, оценив также показания допрошенных в качестве свидетелей риэлторов, исходил из того, что Д.О.И. знала о намерении совладельца заключить сделку купли-продажи, не приняла должных мер для получения письма от нотариуса и дачи на него ответа, что собственником отчуждаемого имущества было расценено как отказ от права преимущественной покупки.
Суд также пришел к выводу о пропуске истцом предусмотренного ст. 250 ГК РФ трехмесячного срока для обращения в суд с данным исковым заявлением, поскольку в суд истец обратилась в мае 2015 г.
Отменяя решение суда первой инстанции, судебная коллегия исходила из отсутствия достоверных и достаточных доказательств об осведомленности истца о намерении Д.И.В. продать названное недвижимое имущество, и сочла не опровергнутыми доводы истца о том, что она узнала о совершенной ответчиками сделке только в мае 2015 г.
Президиум расценил выводы суда апелляционной инстанции как основанные на неправильном применении норм материального права.
По смыслу положений ст. 250 ГК РФ обязанность продавца по уведомлению других участников долевой собственности о продаже своей доли следует считать выполненной с момента доставки адресатам соответствующего сообщения.
Судебной коллегией не принято во внимание, что в соответствии со ст. 165.1 ГК РФ заявления, уведомления, извещения, требования или иные юридически значимые сообщения, с которыми закон или сделка связывает гражданско-правовые последствия для другого лица, влекут для этого лица такие последствия с момента доставки соответствующего сообщения ему или его представителю. Сообщение считается доставленным и в тех случаях, если оно поступило лицу, которому оно направлено (адресату), но по обстоятельствам, зависящим от него, не было ему вручено или адресат не ознакомился с ним.
В абз. 3 п. 67 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 г. Н 25 "О применении судами некоторых положений раздела 1 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" разъяснено, что риск неполучения поступившей корреспонденции несет адресат.
Судом установлено, что уведомление нотариуса о преимущественном праве покупки Д.О.И. возвращено органом почтовой связи отправителю с указанием причины возврата "истек срок хранения" (хранилось 30 суток), оно было направлено по адресу, обеспечивающему возможность доставки корреспонденции адресату (месту жительства и регистрации истца), и на нарушения органом почтовой связи порядка оказания услуг почтовой связи истец не ссылалась.
Кроме того, при разрешении вопроса о соблюдении истцом срока, установленного п. 3 ст. 250 ГК РФ для предъявления в суд требования о переводе на него прав покупателя, судом апелляционной инстанции не учтены разъяснения п. 14 постановления Пленума Верховного Суда РФ от N10 и Высшего Арбитражного Суда РФ от N 22 от 29.04.2010 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", а также то, что по заявлению гражданина применительно к правилам статьи 205 ГК РФ этот срок может быть восстановлен судом, если гражданин пропустил его по уважительным причинам.
В своем заявлении о восстановлении указанного срока истец не ссылалась на наличие уважительных причин пропуска указанного срока, связанных с личностью истца.
Кроме того, судом не приняты во внимание действия, осуществленные покупателем М. после заключения и регистрации договора купли-продажи в декабре 2014г. по осуществлению технологического присоединения указанного дома к электрическим сетям, которые были оплачены и выполнены по его заказу, что свидетельствует об открытом осуществлении полномочий собственника по пользованию имуществом, находящимся в долевой собственности.
Допущенные судом апелляционной инстанции существенные нарушения норм материального права явились основанием для отмены апелляционного определения и направления дела на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.
Постановление № 336 президиума от 20 июля 2016 г.
4. Ответственность за неисполнение денежного обязательства предусмотрена положениями ст. 395 ГК РФ.
К. обратился с иском к ООО «Эльч Дом» о взыскании 500 000 руб., полученных ответчиком в качестве предоплаты за недвижимое имущество, неустойки и штрафа за неудовлетворение в добровольном порядке требований потребителя.
Решением Климовского городского суда от 12 августа 2015 г. иск удовлетворен частично: с ответчика взыскано 500000 руб., неустойка - 20000 руб., в остальной части в иске отказано.
Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 28 октября 2015 г. решение суда изменено: размер неустойки увеличен до 500000 руб., в части отказа во взыскании штрафа решение отменено и с ответчика взыскан штраф в размере 500000 руб. судебные расходы и.
Президиум указал на нарушения норм материального закона, допущенные судом апелляционной инстанции.
Судами установлено, что 12 апреля 2014 г. между сторонами был заключен договор возмездного оказания услуг, по условиям которого ответчик принял на себя обязательства на возмездной основе оказать истцу услуги по отчуждению принадлежащего ему жилого помещения с приобретением ему земельных участков в ЖСК.
В соответствии с п. 2.6 договора, подписывая настоящий договор, заказчик доверяет исполнителю принимать от потенциальных покупателей платежи (авансы, задатки) в счет обеспечения обязательств, направленных на приобретение недвижимости; ответственность за принятые денежные средства несет непосредственно исполнитель.
Согласно п. 2.4 договора условием получения причитающихся продавцу денежных средств является зарегистрированный договор купли-продажи недвижимости.
26 декабря 2014 г. ответчик заключил с И. соглашение о намерениях, по которому ООО «Эльч Дом» обязывалось совершить комплекс мероприятий, направленных на заключение с И. договора купли-продажи принадлежащего К. дома, по цене 32 000000 руб., из которых 500000 руб. И. передает ответчику в качестве гарантийного взноса в обеспечение заключения основного договора, который должен быть заключен не позднее 25 января 2015 г.
22 января 2015 г. между К. И и. был заключен такой договор купли-продажи и зарегистрирован переход права собственности 06 февраля 2015 г.
Представителем ответчика не оспаривалось, что 500000 руб. находятся в распоряжении ООО «Эльч Дом» и истцу не переданы.
Разрешая спор, суд пришел к правильному выводу, что у ответчика отсутствуют основания для удержания 500000 руб., начиная с 07 февраля 2015 г., поскольку сумма была внесена в качестве аванса по договору купли-продажи, заключенному между истцом и И., сделка совершена, переход права зарегистрирован и по условиям договора возмездного оказания услуг спорные средства подлежали передаче К.
Однако, разрешая вопрос о последствиях неисполнения ответчиком взятого на себя обязательства, суд полагал, что к спорным правоотношениям подлежат применению положения ст. 27, п. 5 ст. 28 Закона РФ «О защите прав потребителей», о взыскании неустойки от удержанной суммы за период с 07 февраля по 02 июля 2015 г., но не выше 500000 руб., которую суд полагал возможным уменьшить до 20000 руб., применив ст. 333 ГК РФ.
Суд не усмотрел оснований для взыскания с ответчика штрафа в соответствии с п. 6 ст. 13 Закона РФ «О защите прав потребителей», поскольку истцом не оспаривалось, что с требованием о передаче спорной суммы аванса, он к ответчику не обращался.
Судебная коллегия, с учетом разъяснений, содержащихся в п. 34 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 г. Года № 17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей», полагала, что у суда не имелось оснований для снижения неустойки в отсутствие соответствующего заявления ответчика об этом.
Также суд апелляционной инстанции полагал не основанным на законе и решение суда об отказе во взыскании с ответчика штрафа, поскольку обязательный досудебный порядок урегу
Автор: Квази Адвокат Сергей Панченко Назад
| 
https://s.9111s.ru/img/logo/lsn200.png